Подарили мальчику новенький футбольный мяч. Отличный кожаный мяч. Вышел парнишка пофорсить с ним во двор - целых 2 часа все гоняли его. Темнеет. Надо домой идти. Взял мальчик мяч под мышку, направляется к подъзеду, и тут дернуло его: а дай-ка еще разочек по мячу лупану! Разбежался, удар - и мяч прямиком летит в окно первого этажа. Звон стекла, крик, из окна выглядывает лохматая голова. Мальчонка хватает мяч и улепетывает по двору. Из подъезда выскакивает и несется за ним всклокоченный мужик в тельняшке.
Мальчик бежит и думает: ну какой черт дернул меня так долго играть с этим мячом, ну к чему этот последний удар??? Сидел бы я сейчас лучше дома с тарелкой маминых плюшек и книжкой рассказов про море своего любимого писателя Эрнесто Хэмингуэя. Так было бы хорошо...

В это время под палящим кубинским солнцем, развалившись на пляжном шезлонге, попивая ледяной коктейль Куба либре, сидит Хэмингуэй, смотрит на пляж и думает:
- Блин, как задолбала эта Куба. Солнце это палящее, девки эти шоколадно-мускулистые, ром этот постоянный, сигара вонючая... Вот сейчас бы в Париж... к дружищу моему старому, Альберу Камю. Сидели бы с ним в изысканном маленьком ресторанчике, пили прекрасное белое вино под сигаретку Галуаз, лениво макали бы в шоколадный мусс круассаны, подошла бы стройная полупрозрачная официантка и мило грассируя предложила бы обновить бокал вина… Эх…

В это время Альбер Камю, сидя на террасе уютного ресторанчика, затушив терпкую сигаретку,размышлял:
Надоел мне этот грязно-вонючий Париж с его вечными голубями, вино это кислое и девицы худосочные. И что, мне снова подали улиток? Ну уж нет!
Вот бы сейчас оказаться в Москве, на кухне у моего приятеля, отменного, кстати, поэта Андрея Вознесенского. Сидели бы мы с ним на кухне, попивая ледяную, со слезой, водку. Заедали бы настоящими сибирскими пельменями, беседовали бы о загадочной русской душе, отраженной в произведениях Достоевского. Потом бы пришли дееевушки. Красивые русские дивушки. Крепкие, но стройные. С высокой грудью и стройными икрами. Сидели бы рядом, задумчиво и с обожанием заглядывали нам в глаза…

В это время, поэт Андрей Вознесенский, догоняя мальчика, мечтал:
Сукабля, догоню – убью, нахуй.

Литературный вечер Пушкин против Лермонтова кто сочинит
 лучшее четверостишие Лермонтов:
       Я иду по траве
       Босы ноги мои
       Вижу баба лежит
       Я еб## хочу
 Пушкин перебивает:
       Ты идешь по траве
       Босы ноги твои
       Ты еще молодой ты иди подp#чи

Вашему роману, молодой человек, - говорит редактор начинающему
писателю, - не хватает концовки.
- Это ничего! Посудите сами, кто сегодня читает книги до конца.

Скажите, - допытывается молодой писатель у редактора, - есть ли
вообще надежда, что мой рассказ появится в вашем журнале?
- Ну разумеется. Все люди смертны, и я не вечен.

Редактор говорит автору:
- Книга выйдет, надо только отжать воду.
- Это не вода, а чистое золото. Гонорар-то начисляется по числу строк.

Один прозаик всегда дарил свои книги друзьям и знакомым только через
три года после издания.
- В этом есть свой резон, - хитро улыбаясь, говорил он, - к этому времени
их, как правило, уценяют.

Молодой стихоплет написал несколько поэм и направил их известному
поэту, сопроводив таким письмом: "Я написал эти поэму, вдохновленный
неизвестно откуда вдруг возникшим творческим огнем. Как мне с ними
поступить?"
Знаменитый поэт ответил: "Я внимательно просмотрел ваши творения и
убедился, что их следует вернуть в тот огонь, который вас вдохновил, лучше
всего в каминный".

Ох, как мне хочется пойти в отпуск, - говорит известный критик
приятелю, - чтобы найти время почитать хотя бы одну книгу из тех тысяч, что я
критикую в своих статьях!

Как же ты сможешь написать книгу об Индии, если ты там ни разу не
был?
- А разве Данте побывал в аду, прежде чем написать "Божественную
комедию"?

Разговаривают редактор и начинающий автор:
- Ваша повестушка, скажу прямо, свидетельствует об огромном усердии.
Но предстоит еще много-много работать: читать как можно больше, дома, в
трамвае, даже на работе!
- Вы считаете, это поможет?
- Безусловно! Чем больше вы будете читать, особенно классиков -
Достоевского, Пушкина, Толстого - тем меньше времени будет у вас для
собственного творчества!

Двое мальчишек заглядывают в комнату, где журналист с ножницами
возится с книгами.
- Зачем твой отец уничтожает книги?
- Он не уничтожает книги, а создает свою.

Проезжая по узкому переулку, машина писателя столкнулась с
грузовиком. Водитель грузовика стал разъяснять писателю на своем
шоферском языке, что тот собой представляет. Когда он на секунду замер,
чтобы перевести дыхание, писатель промолвил:
- Вы знаете, молодой человек, что я не могу прибегнуть к той
живописной терминологии, которую применяете вы. Но вот что я вам скажу:
надеюсь, что, когда вы сегодня вернетесь домой, ваша мать выскочит из
подворотни и как следует вас искусает.